«Тартюф» Барри Коски – глубоко неправильное прочтение оригинала Мольера, пишет Пол МакДжиллик.
Афиши спектакля объявляют: Коски. Тартюф. Это уж, конечно, не Тартюф Мольера.
Но Коски сам настаивает на этом. По ходу его пьесы посыльный короля, опущенный до уровня хлыща 17-го века возмущается по-французски «пародией на Мольера» и делает еще несколько замечаний, которые относятся к тем, кому не нравится их переделка классики.
Но сделать выбор между музейной версией и свободной интерпретацией это значит вызвать дебаты еще задолго до премьеры. Настоящая проблема состоит в том, как донести текст 1669 года до современной публики.
И тем не менее, Коски растягивает расстояние между публикой и текстом так, как это вообще возможно. Это подразумевает, что публика не способна думать за себя. Или, может быть, это означает, что Коски сам не имеет своей собственной точки зрения на текст.
Но вообще-то Коски всегда обращался с текстом как с Троянскими конями – пытался сделать из них свою собственную вещь.
Одна из самых разочаровывающих деталей этой постановки – предсказуемость. Коски быстро становится карикатурой на самого себя.
«Тартюф» Мольера (в отличие от зрелища Коски) намного тоньше. Это пьеса об умном человеке, который неспособен отличить реальность от притворства и подписывает всю свою собственность лицемеру-священнику. Её эффектность зависит от способности актеров доносить сложные мотивы. Это вполне очевидно, люди очень сложны, потому что в них одновременно может сочетаться и комизм и патетика.
Но Коски не годиться для таких тонкостей. Его версия – пошлый комикс с вульгарностью, насилием и цинизмом. Это глубоко неправильное прочтение пьесы.
Пьеса по сути - сатира на моральный абсолютизм, но нигилизм Коски делает его виновным в том самом, на что Мольер нападает.
Нигде искаженное понимание Мольера не проявляется особенно ярко, как в образе Клеанта, шурина Оргона, который предупреждает его об опасности. Дэвид Уэнам должен играть его как неискреннюю и глупую барышню. Фактически его гуманистическое утверждение, что порок и добродетель неотделимы, являются центральным пунктом пьесы.
Учитывая явное намерение производителей «австрализировать» пьесу, перевод Кристофера Хемптона содержит множество чисто австралийских идиом и замечаний, так что публика сможет увидеть, как Коски представляет себе своих соотечественников.
Это постановка основана на чувстве нелепого, но никак не на чувстве юмора. Постановка, которая увлекается мишурой вместо того, чтобы внимательно прочесть текст.
«Тартюф» Мольера, Театр Драмы до 28 июля.
Перевод Neil-Сказочницы.
Оригинал здесь
