Маргарет Померанц расспрашивает Дэвида Уэнама и несколько ведущих писателей о том, что создает замечательный австралийский сценарий.
Дэвид Уэнам может сразу определить хорошую историю, едва увидит её. «Мой отец всегда рассказывал замечательные истории, и я вырос на них, - говорит он по телефону из Мельбурна, где играет в постановке МТК «Сирано де Бержерак». – Мне нравятся некоторые наши писатели. Тим Уотсон, конечно, самый любимый из них. Он великолепный рассказчик. Думаю, за всю историю нашего кинематографа мы рассказали несколько изумительных историй. Мы замечательные рассказчики. Каждый раз, отправляясь за море, мне приходится поражаться. Люди нашей профессии любят австралийские фильмы, потому что они уникальны. Иногда дело бывает не в самом фильмопроизводстве. Уникальным фильм делают персонажи, ситуации и истории. Иногда мы просто недооцениваем себя. Чтобы осознать свою уникальность, часто нужно взглянуть на себя со стороны. Одна из наших проблем – необходимость преодолеть упадок австралийской киноиндустрии. Как часто можно услышать: «О, Боже, я не пойду на это! Это - австралийский фильм» Это становится самоуничижительным пророчеством. Не думая о том, насколько хорош фильм, люди говорят: «Это австралийское. Пойдем отсюда».
Несмотря ни на что имя Уэнама на титульных постерах всегда обеспечивает успех, отчасти благодаря его доступности. В Америке доступность актера – залог создания вокруг него ауры элитного гламура. Популярность Уэнама здесь основана на другом. Его остроконечные песочные пряди, веснушки и худощавая фигура, прежде всего. Потом его лаконичное выражение, скромная улыбка создают полное ощущение, что вы стоите с ним рядом в пабе, обмениваясь анекдотами.
В его манере рассказчика нет никакого дидактизма.
«Я актер. Мое дело – развлекать. Я сознаю, что меня влечет к работе, которая ориентирует в совершенно специфическом направлении, я говорю о фильмах «Три доллара» (который открывает этот месяц), «Банк», «Парни». Но моя первичная мотивация не в том, чтобы поучать, а в том, чтобы развлекать людей. Если бы я мог воздействовать на мнения людей, это было бы невероятно. Но не думаю, что это должно в первую очередь мотивировать меня или писателя. Полагаю, писатель должен привлекать внимание к проблемам нашего общества или, скажем больше, мира. Это было бы замечательно».
Это уводит нас к его последнему фильму «Три доллара», экранизации бестселлера австралийского автора Элиота Перлмана, к истории, которая, по словам Уэнама, «немедленно впечатляет».
«Я нахожу её в равной степени забавной и трогательной. Она очень проста. Она вызывает совершенно искренние реакции. Она глубоко задела меня. Очень человечное изображение обычного человека, с которым чувствуешь тесную связь. Особенность работы Элиота в том, что в ней нет никакой дидактики. Вы проходите через повествование и персонажей. Идея остается в подсознании, она не двигает сюжет».
В «Трех долларах» Уэнам играет Эдди Гарновея, инженера – химика, который работает в правительственном департаменте, имеет дом в пригороде, жену Таню (возвращение на австралийский экран Фрэнсис О `Коннор) и дочь Эбби – изумительный экранный дебют Джоанны Хант-Прокховник.
Жизнь Эдди летит под откос. Он оказывается перед компромиссом между своими этическими нормами и работой. Его отношения с женой подрываются приступами её депрессии, и его домашний баланс платежей начинает походить на мини-версию государственного бюджета.
Название фильма отражает печальный и напряженный момент, когда Эдди осознает, что остался во всем мире с тремя долларами в кармане. Здесь звучат завуалированные намеки на социальную цену экономического рационализма.
«Элиот очень умно подошел к этому вопросу, - говорит Уэнам. – Все выглядит не так жестко. Он приукрашивает политические формулировки. Он очень умный человек и использует литературу, чтобы выразить свои социальные взгляды».
Хорошо, но где все остальные замечательные австралийские истории?
Уэнам говорит, что их не стоит адаптировать. «Если есть хорошая история, не важно откуда она исходит – вымысел сценариста, роман, пьеса – если история достаточна сильна и кинематична, адаптация не сделает её лучше».
Но вот перед нами писатель Эндрю Боуэлл, который адаптировал свою пьесу «Speaking in Tongues» в фильм «Lantana» и недавно работал с режиссером Анной Коккинос над её адаптацией книги Руперта Томсона «The Book of Revelation».
«Когда наши фильмы пользуются успехом, все прославляют режиссера и режиссуру, - говорит он. – Когда наши фильмы неудачны, мы пускаемся в критические рассуждения о качестве наших сценариев. Думаю, это большое допущение утверждать, что пьесы пишутся легко. Как и в поэзии у них есть жесткая форма. Дистилляция смысла. Сам сценарий это лишь вершина айсберга, большая часть остается внизу. И если вы раскрыли только поверхностный уровень истории, у вас просто-напросто ничего не выйдет. Я не хочу, чтобы мои слова звучали как оборона, поскольку это было бы контрпродуктивно. Я не думаю, что мы подвергаемся нападкам. Фактически это вызов. Всякий рассуждает о наших писательских проблемах, и я, полагаю, как писатель должен возражать. Но я могу возразить только качеством своей работы».
Луис Нора, который написал 12 сценариев (включая первый фильм Уэнама «Так поступают все») говорит о том, что наши сценаристы переживают личный кризис.
«Наши проблемы в том, что мы зажаты между американской приносной культурой и английской культурой, которую прививают нам школа и повседневность. Существует некая коллизия, и ее отражает наш экран. Люди хотят видеть американские фильмы. И в то же время им не хватает психологической правдивости и реализма. Американцев не интересует психология вообще».
Джонатан Теплицки, который режиссировал только два фильма, «Лучше, чем секс» и «Сравнять счета», в которых играл Уэнам, сокрушается, что наша киноиндустрия неверно оценивается.
«Когда я работал над «Сравнять счета», я все время задавался вопросом: «Что не так с нашей киноиндустрией? Где наши «Run Lola Run», «Traimpoting», «You Can Caunt On Me»? Но, взглянув на них хорошенько, я подумал: «Ты сослался только на три лучших фильма в трех различных странах, каждая из которых в 10 раз популярнее, чем наша. Так ли уж наша киноиндустрия отличается от других стран, где делают парочку действительно хороших фильмов, парочку приличных фильмов и множество очень, очень средних фильмов?» Подобного рода вопросы ставят под сомнение мысль о том, что наши фильмы так уж плохи. Но сегодня нас интересует одно, как в кратчайшие срок сделать фильмы для публики. Мы гоняемся за модой, а должны бы гоняться за фильмами, которые исследуют человеческие отношения. Звучит, как клише, но так оно и есть».
Режиссер «Трех долларов» Роберт Коннолли соглашается. «Я всегда разделял мысль, что мы делаем в большей степени коммерческие и в большей степени интернациональные фильмы. Я знаю, что лучшее австралийское кино удивляет людей, потому что оно не исходит из циничного понимания коммерческого. Думаю, это пункт отличия. С одной стороны – понимание ответственности перед публикой, с другой стороны – коммерческий цинизм. Публика выбирает. «Lantana» - классический пример. Картина сделала 12 миллионов долларов кассового сбора. Это подобно феномену недавнего австралийского кинематографа. И это очень, очень хороший фильм, с искренностью рассказывающий о современной жизни в Австралии».
Коннолли экспансивно рассказывает о работе с Перлманом. «Это было подобно встрече разумов, когда я встретил Элиота, потому что мы оба создавали «тело» работы, пытались изобразить и разложить под микроскопом современную австралийскую жизнь. Мы говорили о «Трех долларах», как об истории о том, как сохранить в аморальном мире моральный облик. Структурно, это история о том, как мир проверяет на прочность хорошего человека и основная задача фильма – наблюдение за Эдди. Сможет ли он выжить?»
Многие люди, с которыми я разговаривала, подчеркивали, что крайне необходимо сотрудничество писателей и режиссеров на ранних этапах процесса. Из 12 сценариев Нора экранизирована только половина. «Причем это были те пьесы, в работе над которыми с самого начала участвовали режиссеры. Думаю, в идеале режиссер и сценарист должны быть связаны между собой с первого момента». Хотя тут же Нора проводит другую линию. «Позволять другим участвовать в этом процессе контрпродуктивно. Сценарий никогда не станет сильнее. Если к работе над ним подключатся другие. Чем больше людей будут вовлечены в него, тем он будет становиться слабее, слабее, слабее».
Боуэлл соглашается. «Конечно, почти все фильмы, которые я делал, я создавал в сотрудничестве с режиссерами, фактически только два сценария я написал без их вмешательства».
Сотрудничество порождает проблемы. «Вокруг звучит так много голосов по поводу того, что писатель часто говорит противоречиво, так что, случается, к концу и вовсе теряется понимание главной идеи. Это происходит от того, что мысль автора рассеивается. Нужно быть очень сильным, чтобы защитить свою работу и в то же время сделать её открытой для обсуждения».
Работа сценариста очень нелегка. Уэнам, работавший с некоторыми нашими ведущими сценаристами, горячо защищает их: «Я испытываю огромное уважение к писателям и сценаристам, которые реально преуспели в своем деле, потому что это чертовски трудно. Мы все время плачем по поводу того, что у нас нет хороших сценариев. Это потому что писать их чертовски тяжело. И это проблема не только нашей страны. То же самое везде. Взгляните на американские фильмы. Много ли среди них хороших? Или французские? Или немецкие? Очень небольшой процент, потому что это чертовски трудно».
Что же теперь? Принципиальная консолидация Австралийской киноиндустрии. Финансовая Кинокорпорация недавно пересмотрела инвестиционную политику. Станет ли это хорошим предвестием для наших сценаристов, которые пишут со страстью и искренностью охотнее, чем те, кто руководствуется исключительно коммерческим интересом? Между прочим, страсть и искренность это критерии самых успешных наших фильмов.
Может быть, сценаристы окажутся способными подтвердить статус наших писателей и драматургов, чего пока не наблюдается. Боуэлл рассказывает историю из своего первого путешествия в Лондон, где ставилась его пьеса «Speaking in Tongues». На ужине после представления, на котором присутствовала группа театральных светил, один из которых – Алан Рикман, Боуэлл чувствовал себя как персонаж из романа Джейн Остин, «молодой человек из провинции и не очень хорошей семьи». Он был вынужден сидеть, наблюдать и слушать светскую беседу. Внезапно, Рикман повернулся к нему и в своей устрашающей манере спросил: «И кто вы такой?» Дженни Топпер, которая была художественным режиссером в театре Гампстед, где ставили пьесу, наклонилась через стол и сказала: «Это Эндрю Боуэлл. Он драматург». Беседа остановилась, и все глаза устремились на Эндрю. «И… – сказал Рикман. – Что вы думаете об обществе?»
Это будет великий день для австралийского кинематографа, когда сценаристы зададутся этим вопросом.
Перевод Neil-Сказочницы.
Оригинал 1.
2.
3.
4.
5.
6.
