«Тартюф», Театр Драмы, 15 мая
Есть два слова, которые определенно не подходят к этой новой постановке Барри Коски – «посредственная» и «ужасная». Фактически, его «Тартюф» - один из самых классических, забавнейших, элегантнейших спектаклей, которые когда-либо ставились на сцене Театра Драмы.
Крайне анархический в своем чисто австралийском комизме, он иногда поднимается до уровня мирового класса.
Репутация Коски среди сиднейцев складывалась в основном из провокационных комментариев режиссера в средствах массовой информации, репортажей журналистов и искрящихся сценических работ, настолько далеких от нашей собственной культуры, что оценить истинный талант режиссера до сих пор был невозможно.
Мы могли бы полагать, что классик 17 века Мольер в равной степени является для нас иностранцем, но в руках Каски его пьеса стала фактически новой австралийской пьесой.
Цвет повсюду в декорациях Питера Корригана. Кричащие и гипнотические ритмы абстрактных полотен Бриджит Рилей создают ощущение дисбаланса и служат дразнящим фоном тому, что очень даже может быть дисфункциональным хозяйством Сильваны Уотерс на Рождество. Рождество в мае? Почему бы и нет?
Расстояние между написанием пьесы и её новой интерпретацией Коски не могло быть подчеркнуто более смело.
Эластичный, блестящий перевод белого стиха Кристофера Хамтона изумительно окрашен местным колоритом. Но самый большой сюрприз исходит от смелого и неожиданного поворота, который Коски вставляет в последнюю сцену, где он решительно переделывает средства, через которые Мольер достигает комического эффекта. Роль актера Рассела Чика в этом просто великолепна.
Тартюф (Яцек Коман) – лицемер, который своей религиозностью дурачит Оргона (Пол Блеквилл) и заставляет его передать ему все, что имеет, в то время как семейство Оргона смотрит на это с ужасом.
Постановка имеет великолепный актерский состав и все без исключения исполнения являются выдающимися.
Милита Юризик в роли Эльмиры, жены Тартюфа словно сходит со страниц женских еженедельников 1960ых гг. Дэвид Уэнам решает проблему морализирующего Клеанта (единственная возможность Мольера пройти через цензуру своего времени), изображая его женоподобным ворчуном. Митчелл Бьютел – сын Оргона, Дамис – наркоман, а бабушка Джуди Фарр, мадам Пернелл выходит на сцену в лыжном костюме и с веником синих волос на голове.
Тартюф Яцека Комана устрашающ. Жалкий и неприятный, он ходит по сцене в носках и сандалиях, но превращается в настоящего монстра по мере того, как его игра раскрывается.
Обсуждая свою успешную постановку мольеровского «Дон Жуана» в 1910 году Мейерхольд заметил, что режиссер не должен ставить классическое произведение точно так же, как оно ставилось в его время, но использовать его как основу для свободной композиции в духе театра, в котором она первоначально была поставлена.
Мольер нарушил формальную традицию своего времени, и лучшие комические эффекты его мечтаний подтолкнули актеров так далеко, насколько это вообще возможно. И это точно тоже самое, что делает Коски. Его «Тартюф» - комедия в смелом, усиленном стиле, которая фильтрует грубый австралийский юмор через эрудицию Коски и Карригана и их искушенные вкусы.
Это смелый и веселый спектакль, который все время вращается вокруг ядовитого жала в своем хвосте.
Перевод Neil-Сказочницы.
Оригинал здесь
