Русские идут! Фактически, они уже прибыли. И они повсюду. Не в танках советской эпохи, а в театральном облачении. Чехов. Булгаков. В обработках Бенедикта Эндрюса и Эндрю Аптона. Для Бельвора. Театральной Компании Сиднея (STC). Возможно, именно чтобы это уравновесить STC проявляет большую склонность к американским пьесам, которые мы видели в 2010 году.
Бенедикт Эндрюс интерпретировал Антона Чехова в стиле каникул наших предков из 50-х годов, что эстетично и красиво реализовал Ральф Майерс. Таким образом, события смещены примерно на полвека вперед. Для борцов за чистоту нравов, Эндрюс мог бы также называться Арнольдом, но австрализация проходит успешно, стоит вам только взглянуть на площадку.
Эмили Барклай, – блистательная Маша Шамраева, - типичный гот, покорная фаталистка, безнадежно влюбленная, еще молодая, но уже разочаровавшаяся в жизни. Билли Браун, - Евгений
Дорн, - в своем мышлении не слишком далеко ушедший от Маши: циничный, без капли оптимизма или простодушия. Браун достаточно точно передает образ, но есть моменты, когда, кажется, что он слегка заколебался, не справившись с чуждым для себя самосознанием персонажа, которого играет. Это наиболее заметно, когда он (по сценарию или из личных побуждений) предается склонности исполнять отрывки из популярных песен.
Гарет Дэвис, - Семен Медведенко, - туповатый учитель, в роль которого он вживается в совершенстве: влюбленный и покоренный, смешной в неуклюжести своего персонажа, подобный жалкому забияке на детской площадке или трусливому попутчику, в котором, тем не менее, чувствуется его страдание. Это ходьба по канату, и Дэвис не проявляет никаких признаков чрезмерной балансировки.
Джуди Дэвис, - Ирина Аркадина, - полностью эгоцентричное действующее лицо, привлекающая некоторой нервозностью, которую она, вероятно, заимствовала у Вуди. Она великолепна, и не только потому, что она Джуди Дэвис, хотя это любому бы помогло. Мэйв Дермоди, - Нина Заречная, - красотка-блондинка с широко распахнутыми глазами, которая зажигает свет в темных углах мужских душ. Сложно сказать, происходит ли это вольно, невольно, или и то, и другое понемногу, и в этом заключается искусство ее прочтения и исполнения роли.
Приятно снова увидеть Джона Гадена в роли Петра Сорина, пожилого и больного брата Ирины. Мне кажется, он уловил кое-какие простодушные, но мудрые качества отца Фрейзера, что способствует интересному исполнению роли, и он полностью освоил всю манерность, что позволяет ему быть совершенно убедительным. Он один из тех, кто производит наиболее убедительное впечатление.
Анита Хей, - Полина Шамраева, мать Маши, - готовая разрыдаться по малейшему поводу, потакая мимолетным признакам своей семейной неудовлетворенности. Терри Серио, - Илья, - ее неуклюжий муженек, представляющий собой отупевшего типа которого можно было бы выдвинуть на должность президента Национальной Федерации Фермеров, если бы не награда Сиднейского театра.
И Дэвид Уэнам в роли Алексея Тригорина - превосходная пара для Ирины с его ничего не замечающим эгоцентризмом. Уэнам, может быть, немного мямля, но он поднял свою игру по ходу дела. Впрочем, я это никогда не смогу оценить, потому что постоянно осознаю его харизматическое, мужское Уэнамство.
Среди других талантов – относительный новичок на сцене Дилан Янг в роли Константина Треплева, который находится в центре внимания; заметьте, этот образ так написан.
Человек, который говорит о несчастных влюбленных. Чтобы заполнить зияющую брешь, созданную их буржуазной скукой, их неугомонная энергия неизбежно превращается в романтическую, которая, давайте посмотрим правде в глаза, только вежливый эвфемизм энергии сексуальной. Сорин, в чьих владениях происходит все действие, один из немногих, кто якобы избегает безнадежной ловушки и внешних атрибутов любви. Он быстро остывает, хотя в какой-то момент он делает слегка сумасшедшее признание Нине. Будучи умеренно мнительным и терпимым, он самый симпатичный из всех персонажей. Он намного сильнее заботится о Константине, чем Ирина, и присматривает за ним.
У Константина, как у одного из представителей бесправной молодежи в пьесе, есть много причин, чтобы чувствовать себя горько, подавленно и уныло. Его мать либо не имеет понятия о потребностях окружающих, либо просто не проявляет к ним интереса. Неуклюжие попытки самоубийства Константина она рассматривает как страдание, но свое, а не его. Константин и его мучения являются утомительным неудобством, которое отвлекает внимание от нее самой. Другим средством его самовыражения и катарсиса является драма. Он написал пьесу, но снова его мать, актриса, отвергает ее как банальную. Для Константина это последняя капля.
Резкий чеховский текст, поднимающий проблему эгоизма, обособленности и неудовлетворенности среднего класса, имеет много общего с Шекспиром, в частности, с Гамлетом. Несмотря на пропасть между Константином и его матерью, он имеет на нее такое же огромное влияние, как и она на него. Это разрушительное, навязчивое общение и тесная связь, которая балансирует на грани Эдипова комплекса.
Все это, и многое другое, ясно и убедительно всплывает из проницательной постановки Эндрюса острой, неоднозначной чеховской драмы. Действительно, во время своего дебюта в конце 19-го века «Чайка» не взлетела, но тот факт, что она до сих пор вызывает эмоции, подтверждает, что это шедевр. По крайней мере, с этой избранной группой талантов на сцене.
Перевод Kenga-ru.
Оригинал здесь
