Вступление.
Прежде всего, я хочу сказать, что сегодняшнее шоу имеет позитивный смысл. Это очень обнадеживающая пьеса, особенно сегодня, когда общий крах идеалов кажется доминирующей силой в нашей жизни. Пьеса называется «Сказка тигра» и она несет в себе аллегорическое сообщение.
На самом деле впервые я представлял её здесь, во Флоренции и сегодняшний вечер для меня своего рода проверка. На том вечере мне было очень важно вовлечь публику в пьесу. Зрители дали мне ясные и четкие указания, которые помогли мне увидеть её слабые места, увидеть какие эпизоды нуждаются в сокращение или изменении.
Итак, это помогло мне значительно урезать историю в обратную сторону. Первоначально она продолжалась четверть часа. Теперь после процесса полировки, корректировки, урезания и растягивания она продолжается 45 минут! Я не шучу. В театре «сжать» пьесу – вовсе не означает укоротить её.
Впервые эту историю мне рассказали, вернее уж показали, четыре года назад в Китае. Если быть точным в Шанхае. В то время в Китае рассказывали много подобных историй.
Это был театр далекий от официальных традиций, совершенно незнакомый для проходящих мимо туристов: популярный театр, полагаю, вы могли бы назвать его экспериментальным театром. И это был оазис воображения, творчества и юмора.
Сомневаюсь, что сегодня подобные истории все еще рассказываются так, как была рассказана та история… перед аудиторией в тысячу человек… перед мужчинами, женщинами, детьми… в парке… в Шанхайском пригороде…
Повествователь рассказывал сказку на диалекте шанхайского пригорода. На диалекте, на котором говорит меньшинство… всего-то около 60 миллионов жителей Китая! 60 миллионов это действительно меньшинство, если учесть, что примерно половина биллиона его населения говорит на национальном языке.
Звучание гласных и согласных в голосе этого крестьянина-актера совершенно очаровало меня. Его звуки и вокальная тональность имели мало общего с тем разговорным китайским, который я слышал до тех пор. Его язык был более ясным, звуки более жесткими, с тенденцией уходить в глубину, хриплый хаотичный говор, который напомнил мне речь крестьян из Долины По, диалект гор и верхних долин Ломбардии. Иными словами, я был на знакомой территории.
И когда, вдобавок к звукам я увидел экстраординарное исполнение актера, который использовал жесты, движения рук, движения тела в качестве аккомпанемента и контрапункта звуков (рычание, молчание, слова…).
Речь сначала текла очень быстро и густо, затем замедлялась, потом сменялась молчанием, короче, настоящая пантомима. И я осознал, что оказался лицом к лицу с театром величайшей важности. И основным действующим лицом здесь была она, тигрица…
Тигрица была главной героиней, а актерами второго плана выступали тигренок и солдат. К сожалению, у меня возникли некоторые трудности с пониманием истории. Знаете, наш переводчик был из Пекина и не знал ни одного слова из местного диалекта!
К счастью, нам удалось найти одного местного жителя, кто говорил на национальном языке. Таким образом, мы получили полный перевод пьесы.
Это тот самый перевод, который я сейчас представляю для вас. Я уже слышал о сюжете этой пьесы от м-с Колоти-Пискел, замечательного исследователя и аналитика китайской политики и культуры. Но от неё я узнал эту историю лишь в общих чертах. Я не знал её в полном объеме до того самого момента, как услышал её в Шанхае. Это история солдата. Солдат сам рассказывает её через исполнителя. Он повествует о своем боевом пути… Он спускался к Манчжурской границе в самом начале Долгого похода Мао.
Я уверен, вы знаете, что та самая армия была сформирована из Четвертой Армии, Седьмой Армии и нескольких полков Восьмой. Тысячи солдат спустились из Северного Китая вниз, к Кантону, покрыв тысячи миль на своем марше.
Они достигли Кантона и двинулись к Шанхаю. Затем они повернули на Запад и пересекли весь Китай с Востока на Запад и достигли подножия Гималаев. Они должны были пересечь Гималаи, чтобы достигнуть Зеленого моря, знаменитой зелено-голубой пустыни, которая простирается вдоль Монгольской границы, а затем, они должны были двинуться на север снова. И все это для того, чтобы собрать воедино все свои силы и совершить Китайскую революцию.
Однако, нашему солдату не суждено было достигнуть Зеленого моря. Солдаты Чан Кайши ранили его пулей, как раз тогда, когда участники похода пересекали Гималаи. Рана была очень тяжелой. Началась гангрена, и бедный солдат почти умирает. Он страдает. Его товарищи знают, что он вряд ли переживет ближайшую пару дней.
Один из солдат, товарищ из его родной деревни, предлагает бедняге избавить его от ужасной агонии. Он считает, что должен застрелить его. Но наш солдат отклоняет это предложение. «Я буду бороться за жизнь»,- кричит он. И в этом заключается первая аллегория: сопротивление, борьба со смертью.
Он настаивает на том, чтобы солдаты оставили его. Он просит их оставить ему ружье, одеяло, немного риса. Он предоставлен самому себе. Он засыпает.
Но начинает лить как из ведра. Внезапно он просыпается от громового раската: вокруг него бушует ужасная буря. С небес падает лавина воды, и бушующая река рычит возле самых его ног.
Из последних сил ему удается вскарабкаться на склон горы. Он добрался до своего рода плато. Он переплывает бурный поток, чтобы добраться до огромной пещеры, которую он видит на другом склоне горы.
Наконец, он в целости и сохранности оказывается в пещере и встречает там… тигрицу.
Тигрица. И её тигренок. В Китае тигрица имеет очень специфическое, аллегорическое значение: о мужчине, женщине или нации говорят, что «у них есть тигрица», если они стоят на своем там, где большинство уже давно бы засверкало пятками.
О людях говорят, что «у них есть тигрица», если они ничего подобного не делают, когда они держатся стойко, сопротивляются. Шанхайские крестьяне в таких случаях говорят еще и так: они сопротивляются так, что хранят горящие угли в ладонях. Это значит, что если кто-нибудь запаниковал, но потом вернул себе мужество и возвратился, он найдет того, кто сохранил горящие угли в руках, чтобы люди могли снова воссоединиться и продолжить борьбу.
Тигр имеет так же другое аллегорическое значение – и вероятно наиболее важное. У человека «есть тигр», когда он не сваливает на другого свои трудности. Когда он не ожидает, что кто-то решит его проблемы за него. Даже если этот кто-то является самым могущественным лидером. Может быть, самый честнейший и уважаемый из всех партийных секретарей… Нет! Никогда!
Люди, у которых «есть тигр» всегда способны быть внутри ситуации, играть свою роль до конца, контролировать, наблюдать, быть ответственным. И не из-за какой-то нелепой подозрительности, а только для того, чтобы избежать слепой преданности, которая является глупым и негативным элементом классовой борьбы, врагом разума…
Это и есть аллегория тигра.
А сейчас я собираюсь рассказать эту историю… на китайском… потому что я обнаружил, что конкретно этот китайский диалект сказочно прост и понятен для всех. Большинство слов, которые здесь используются очень ономопоэтичны… И кроме того, эта история полна событиями, которые могут быть легко изображены жестами…
Все, что я должен буду сделать – добавить тут и там одно-два словечка из нашего собственного диалекта, то есть диалекта Долины По. И вы к своему удивлению обнаружите, что понимаете буквально все, что я говорю. Вам будет казаться, что эту историю рассказывают на диалекте крестьян из Ломбардии, хотя, фактически, это будет чистый китайский. Удивительный театр! Давайте начнем.
Рассказывает солдат:
Когда мы спускались из Манчжурии с Четвертой Армией, с Восьмой Армией и почти всей Седьмой Армией, нас было тысячи и тысячи. Мы шли днем и ночью. Мы шли, нагруженные тюками и багажом. Грязные, усталые. И мы ускоряли шаг, а наши лошади не выдерживали темп. И лошади дохли. И мы ели их. И мы ели даже ослов, когда они дохли. И мы ели собак, когда больше нечего было есть. И мы ели кошек, ящериц и крыс! Можете представить после этого дизентерию?! У нас было столько дерьма, скажу я вам, что вдоль той дороги столетиями будет расти самая зеленая и высокая трава во всем мире!
Некоторые из нас погибали, потому что солдаты Чан Кайши, белые бандиты, стреляли в нас… со всех сторон… каждый день. Нас заманивали в ловушки… они поджидали нас в каждой деревне, они подсыпали яд в питьевую воду. И мы умирали, умирали, умирали…
Но мы добрались до Шанхая и миновали его.
И вскоре мы увидели перед собой огромные Гималайские горы. И наши командиры сказали нам: «Стойте здесь. Тут может быть засада… на склонах могут прятаться белые бандиты Чан Кайши. И они набросятся на нас, как только мы войдем в ущелье. Так что те из вас, кто идет в арьергарде, будут охранять наш тыл, пока остальные будут подниматься».
Итак, мы вскарабкались вверх прямо до вершины горного хребта, чтобы убедиться, что никто не начнет палить нам в спину. И наши товарищи шли, и шли, и шли. И мы подбадривали их: «Не волнуйтесь, мы здесь… Мы позаботимся о вас… Проходите, проходите, проходите!»
Солдаты шли почти весь день. Наконец, наступил наш черед подниматься в ущелье, и мы сошли с наших наблюдательных постов.
«Но кто теперь будет прикрывать наши тылы?»
Мы спустились с наших сторожевых постов и очень нервничали. Мы тщательно осмотрели долину. Но едва мы вступили в ущелье, как появились белые бандиты и открыли стрельбу: бах, бах, бах…! Я увидел два больших камня и прыгнул за них. И я начал стрелять: бах! Я огляделся… и понял, что моя левая нога все еще высовывается из-за камня.
«Черт, будем надеяться, что они не заметят мою ногу».
БАХ!
«Аааааа!» Они заметили! Я получил пулю в ногу… Пуля вошла с одной стороны и вышла с другой. Она прострелила мне одно яичко, почти задела второе и, если бы у меня было третье, снесла бы его к чертовой матери! Ооооох, какая боль!
«О, черт, - сказал я. – Они задели кость!» Но нет, кость была не тронута.
«Они попали в артерию…» Но нет, кровь из раны не хлестала….
Я сграбастал ногу и стал сжимать, сжимать её, пока кровь не остановилась совсем. Потом я поднялся и поплелся… Осторожно, осторожно.
Но спустя два дня у меня началась лихорадка, лихорадка, которая заставила мое сердце колотиться так, что я мог слышать его в большом пальце ноги: БАМ, БАМ, БАМ! Мое колено распухло подобно воздушному шару, и у меня вздулась огромная опухоль вот тут, в паху. «Это гангрена! Проклятье, проклятье! Это гангрена!»
Гниющая плоть стала распространять вокруг меня ужасное зловоние. И мои товарищи сказали мне: «Эй, ты не мог бы держаться от нас подальше? Знаешь, ты ужасно воняешь…»
Они срезали две толстые бамбуковые палки, может быть 8 или 10 метров длиной. Двое из моих товарищей шли друг за другом, держа палки на плечах, а я плелся между ними, опираясь на те шесты, так чтобы не напрягать больную ногу. Они шли, отвернув лица и завязав носы, чтобы не чувствовать запах.
Однажды ночью мы уже почти добрались до «Великого Зеленого моря», как его называют. И всю ночь я стонал и кричал, и звал свою мать… Утром один из солдат, мой товарищ, который был мне ближе, чем брат, достал свой огромный пистолет. Он нацелил его сюда
(показывает на свой лоб). «Ты ужасно мучаешься. На эти страдания невозможно смотреть. Давай, я сделаю это… только одна пуля и все закончится».
«Большое спасибо за сочувствие и понимание, - сказал я. - Я догадываюсь, что это было сказано с наилучшими намерениями. Но, думаю, мы прибережем это до лучших времен. Не утруждай себя. Я убью себя сам, сам, когда придет пора. Я хочу сражаться, сражаться, чтобы жить! Идите вперед, оставьте меня здесь. Я же вижу, что вы не можете меня дальше тащить. Уходите, уходите! Оставьте мне только ружье, одеяло и немного риса в котелке!»
Итак. Они ушли. Они оставили меня. И, когда они погрузились в болото «Зеленого моря», я начал кричать им: «Эй, товарищи, товарищи… Черт!.. Не говорите моей матери, что я сгнил заживо. Скажите, что это была пуля. И что я смеялся, когда она попала в меня! Ха-ха-ха! Эй!»
Но они не оглянулись. Они притворились, что не слышат меня, чтобы не поворачивать головы. Они не хотели, чтобы я видел. Но я все равно знал, что их лица были залиты слезами…
Я бросился на землю. Я завернулся в одеяло и заснул.
Не знаю почему, но у меня был кошмар. Мне снилось, что небеса затянуло облаками и внезапно они треснули, и чудовищные потоки воды рухнули вниз.
Вууумф! Трах-тара-рах! Ужасающий раскат грома!
Я проснулся. Да это и вправду настоящее море! Я был в самом центре бури! Все реки, все потоки вышли из берегов и затопили долину. Вода быстро пребывала: плюх, плюх, плюх… И, прежде чем я опомнился, воды мне уже было по колено…
«Черт! Вместо того, чтобы умереть от гангрены, я утону!»
Медленно, медленно, медленно. Я вскарабкался на крутой каменистый склон. Я цеплялся за ветви зубами, чтобы не скатиться вниз. Я сломал все ногти. Едва я оказался на горном хребте, я побежал, волоча за собой свою бесполезную ногу… Я пересек плато. Я бросился в бушующий поток и плыл, плыл, пока не добрался до другого берега. Я забрался на него и вдруг, прямо передо мной… Эй! Большая пещера! Пещера!
Я ввалился внутрь: «Спасен! Я не умру, утонув в потоке, я умру от гангрены!»
Я огляделся. Темно. Мои глаза привыкли к мраку… И я увидел кости, остов животного, которого съели… огромный остов… чудовищный остов!
«Но какое животное питается этим? Будем надеяться, что оно убралось отсюда… и прихватило с собой свое семейство! Будем надеяться, что они все утонули во время наводнения!»
Чтобы там ни было, я пробрался вглубь пещеры… Я лег на землю. И снова я услышал как колотится мое сердце: бум, бум, бум… Внизу, в большом пальце ноги.
«Я умираю, я умираю, я умираю. Сейчас я умру».
Внезапно я вижу тень на входе в пещеру. Фигура выросла на фоне света. Огромная голова. Вот это голова! Два желтых глаза с черными полосками зрачков… здоровые, как фонари. Вот это зверь! Тигр! Тигрица размером со слона! О, черт!
Во рту она держала тигренка. Его живот вздулся от воды. Он похож на сосиску, на маленький мокрый мяч. Она швыряет его на пол пещеры… Бух… Она давит лапой… на его живот… Вода вытекает… хлюп… из его рта: он мертв, мертв как камень, утонул.
Но есть еще один тигренок, он мельтешит у ног матери, его живот тоже вздулся, словно он проглотил дыню. Тигрица поднимает голову. Она сопит… сниф, сниф…. Втягивает ноздрями воздух пещеры….
«Черт! Если она предпочитает свежее мясо, я тут очень кстати!»
Она останавливает взгляд на мне…. Она идет ко мне…. Она приближается… Её голова становится все больше и больше…! Я чувствую, как один из моих волосков с шумом встает дыбом…! Шкряк… А потом и другие волосы тоже зашевелились и поднялись… в ушах, в носу… и все остальные волосы тоже! Не волосы, а щетка!
«Она приближается, она приближается, она… около меня… Она обнюхивает меня с ног до головы!»
«Р-р-р-р-р!»
И она отошла в глубину пещеры и легла там. Она схватила своего детеныша и подтащила его к своему животу. Я увидел: её соски были полны молоком, они чуть не лопались. Должно быть, уже много дней никто не сосал из них молоко. Вдобавок один из её детей был мертв, утонул… Так что мать подтолкнула маленькую голову тигренка к своему соску и сказала:
«Р-р-р-р!»
А тигренок ответил:
«Р-р-р-р!»
«Р-р-р-р!»
«Р-р-р-р!»
«Р-р-р-р!»
«Р-р-р-р!»
Семейные разборки. Бедный малыш-тигренок был прав. Словно бочонок он был наполнен водой… чего вы хотите? Тигренок убежал в глубину пещеры и поднял шум:
«Р-р-р-р!»
А тигрица разъярилась! Она поднимается, поворачивается и останавливает глаза… на мне! На мне??? О, черт, она разозлилась на сына и теперь хочет выместить зло на мне? Что она хочет сделать со мной? Эй, слушай, я даже не твоего рода-племени! Шкряк, шкряк!
(Подражает звуку волос, которые встают дыбом) Щетка!
Её огромные лампообразные глаза надвигаются на меня. Она наваливается на меня боком и шлеп! Её сосок попадает мне прямо в рот!
«Это что, новый способ убийства людей – пришлепнуть их своими сосками?»
Она поворачивает ко мне свою голову и говорит:
«Р-р-р-р!»
Как будто это означает: «Соси!»
Я взял сосок двумя пальцами и положил его себе в рот.
«Ну, спасибо. Если это сделает вас счастливой….»
(Он изображает, что делает маленький глоток)
Мне не следовало бы это делать.
Она повернула ко мне сердитую морду:
«Р-р-р-р!»
Да поможет Бог тому, кто отвергает гостеприимство госпожей Тигриц! Они при этом звереют! Так что я взял сосок и… склуп, склуп, склуп…
(Изображает, как он быстро и жадно пьет из соска) Чудесно! Тигриное молоко… чудесно! Немного горьковато, но, моя дорогая… оно такое жирное. Оно побежало внутри меня тонкой струйкой и растеклось по пустому животу… бульк, бульк, бульк… Оно распространилось по всем моим внутренностям… 15 дней я ничего не ел. Склуп, склуп, склуп…
Молоко оживило мои внутренности! А потом, когда я закончил склуп, склуп, склуп… я аккуратно завернул сосок.
(Показывает, как он заворачивает сосок подобно солонке).
Не помню, как и когда, но я заснул. Спокойно и мирно, как ребенок. Утром я проснулся. Я уже слегка проголодался… Не знаю, что случилось, но вся почва в пещере была пропитана молоком…
Я поискал тигрицу. Её нигде не было… И детеныша тоже. Они убрались. Может, они вышли по нужде? Я подождал немного… Я запереживал. Каждый раз, когда снаружи раздавался шум, я пугался. А вдруг это какое-нибудь дикое животное желает нанести визит. Какое-нибудь дикое животное, которое хочет войти в пещеру. Но вряд ли я мог сказать:
«Извините, леди нет дома. Она вышла. Не могли бы вы зайти попозже? Может быть, вы желаете оставить сообщение?..»
Я волновался и ждал. Наконец, вечером тигрица вернулась. Вся гладкая, со впалыми боками. Её соски снова сочились молоком, хотя и не так, как в первый день. Тогда они почти разрывались. На этот раз они были наполовину полны. За ней шел тигренок. Едва тигрица вошла в пещеру, она обнюхала воздух.
Она оглядывается, видит меня и говорит:
«Р-р-р-р!»
Как будто имеет ввиду: «Что? Ты еще здесь?»
И тигренок тоже отпустил свой комментарий:
«Р-р-р-р!»
И они ушли в глубь пещеры. Тигрица легла, но теперь в пузе тигренка было немного меньше воды, так что он немного: муууррр! Он глотнул пару раз и растянулся возле мамы.
Мама осторожно подтолкнула его голову к соску.
«Р-р-р-р!»
(Изображает, как тигренок отказывается пить)
Тигрица:
«Р-р-р-р!»
«Р-р-р-р!»
И тигренок удрал. С него достаточно было жидкого подкрепления.
(Он изображает, как тигрица оглядывается и смотрит на солдата. И солдат покорно идет пить молоко).
«Склуп, склуп, склуп». Вот это жизнь!
И пока я пил молоко из её соска, она внезапно принялась облизывать мою рану:
«О черт, она пробует меня на вкус! Если я ей понравлюсь, она, пожалуй, начнет лопать меня с одного конца, пока я сосу её с другого!»
Но нет, она просто лизала. Лизала. Она ухаживала за моей раной!
Она стала отсасывать яд из опухоли. Скршшик… Тьфу! Она выплюнула эту гадость! Она выплюнула её! Оооо! Черт, какая роскошная тигрица!
Она размазывала свою слюну, свою особенную тигриную слюну по моей ране. И внезапно я вспомнил про тигриный бальзам - замечательное, удивительное медицинское средство для заживления. Я вспомнил, что когда я был ребенком в нашу деревню приходили народные целители – маленькие старички. Они приносили с собой горшочки, наполненные тигриным бальзамом. Они ходили по деревне и приговаривали:
«Эй, дамы! У вас нет молока? Намажьте этим ваши груди и – дело с концом! Вы получите две огромные груди, готовые разорваться от молока! А вы, старики, потеряли все свои зубы? Вотрите это в десны… и ваши новые зубы будут прямыми и острыми как клыки! У кого тут нарывы, бородавки, струпья… инфекция? Одна капля бальзама и все как рукой снимет! Лечит любой недуг!»
И то правда, этот бальзам был просто волшебным! И это действительно был тигриный бальзам, без шуток. Они сами добывали его. Только представьте себе, каким мужеством обладали эти старички, эти лекари: они сами собирали слюну из пасти тигрицы, пока та спала с открытым ртом. Шлеп…! Шлеп!
(Он изображает, как быстро собирает слюну) И убегали. Вы всегда сможете узнать одного из этих целителей, потому что обычно у них одна рука немного короче другой!
(Он изображает человека, у которого одна рука короче другой). Производственные травмы!
Как бы там ни было, может это было только мое воображение, но, пока она облизывала меня и отсасывала из раны гной, я почувствовал, что моя кровь очищается, и мой большой палец на ноге снова двигается. И мое колено снова стало сгибаться…. Мое колено двигалось! Черт, это жизнь!
Я был так счастлив, что начал петь. Но, поскольку я все еще сосал молоко, вместо песни получился свист. О, это была моя ошибка! Вместо того, чтобы сосать из соска, я в него дул: вушшш, вуууушшшш…..вууушшш. Получился прямо-таки воздушный шарик! Вот такой!
(Он показывает, как сосок превращается в шарик) И тигрица была довольна. Вот так.
(Он изображает удовлетворенное выражение тигрицы).
Она облизнула меня и ушла вглубь пещеры.
Теперь я должен добавить, что пока мать лизала меня, тигренок вертелся рядом, с любопытством разглядывая, чем это она занимается. И когда мать закончила, он запрыгнул на меня и высунул свой маленький язычок, словно хотел сказать:
«Можно я тоже полижу?»
Тигрята – те же дети. Они повторяют все, что делает их мама.
«Хочешь полизать? Ну, ладно, только поосторожнее со своими маленькими острыми зубами.
(Он угрожает тигренку кулаком). Смотри не цапни меня, эй!»
И он принялся за дело… Щекотно, щекотно… щекотно… Он лизал меня своим маленьким шершавым язычком. И вдруг: Оооох! Укусил!
Его маленькие яички были прямо здесь, под моей рукой. Бац!
(Изображает удар!) Правой! Скршшшик! Как ошпаренная кошка! Он забегал по пещере, словно мотоциклист по арене цирка!
Уважение тигра нужно завоевывать, пока он еще молод!
И с тех пор каждый раз, когда тигренок приближался ко мне, приятель, он не просто проходил мимо! О, нет! Он был очень осторожен! Он проходил вот так.
(Изображает, как тигренок осторожно, бочком проходит на безопасном расстоянии, прикрывая яички от удара)
Итак, тигрица спала. Тигренок тоже заснул. И я присоединился к ним. В ту ночь я спал глубоко, глубоко спал. Я не чувствовал боли вообще. Мне снилось, что я дома. Моя жена танцевала, моя мать пела.
Утром, когда я проснулся, тигрицы и тигренка след простыл. Они уже ушли.
«Ну что за семейка! Ни минуту не задержатся дома! И кто теперь будет ухаживать за моей раной? Эти двое могут не вернуться до ночи».
Я ждал. Наступила ночь. А они еще не вернулись.
«Ну и как назвать такую мать? Ребенок еще так мал, а она разрешает ему гулять по улице ночь напролет! Что с ним будет, когда он вырастет? Маленькое животное!»
На следующий день они вернулись на рассвете. Как ни в чем ни бывало!
Тигрица несла огромное животное в пасти. Даже не знаю, что это было. Гигантский козел, которого она убила, размером с корову… с здоровенными рогами! Тигрица вошла в пещеру. Хлоп, она швырнула тушу на землю. Тигренок гордо встал передо мной и сказал:
«Р-р-р-р!»
Это как будто означало: «Я убил его!»
(Он угрожающе трясет кулаком и изображает реакцию тигренка, который испуганно шарахается в сторону)
Но все же вернемся к козлу. Тигрица выпускает огромные когти. Она швыряет козла на спину, так что его ноги вздымаются в воздух. Цап…. Глубокая рана! Цап, еще раз, Она разрывает его живот. Она вытаскивает все его внутренности, кишки, сердце, печень…. Цап. Цап…. Она вычищает тушу как свисток… А тигренок….цап-цап… забрался прямо внутрь! А тигрица… разозлилась!
«Р-р-р-р!»
Знаете, никогда не забирайтесь внутрь завтрака тигрицы…. Они могут ужасно расстроиться!
Потом тигрица полностью погрузила свою голову в опустевший живот своей жертвы…. И тигренок залез туда тоже… Какие ужасные звуки! Ум… Ам… Хрум… Их хватит для того, чтобы разорвать ваши барабанные перепонки!
За какой-то час они слопали все! Все кости были обглоданы. И все что осталось от зверя – задняя нога – хвост, бедро, колено и большое копыто. Тигрица повернулась и сказала:
«Р-р-р-р!»
Как будто спросила: «Ты есть хочешь?»
Она подобрала ногу и бросила её в мою сторону:
«Р-р-р-р!»
Как будто сказала: «Попробуй перекусить вот этим»
(Изображает растерянность)
«Ик….! Я? Есть это? Да эта гадость жестче башмака. У меня нет таких зубов как у вас. Только посмотрите! Это мясо жесткое как кожа! А как насчет жира и хрящей?.. И потом, если бы у нас здесь был костерок, так чтобы мы могли пожарить это мясцо пару часиков…!»
Черт! Костер! Точно! Наводнение вымыло возле пещеры целую груду корней и пеньков!
Итак, я вышел из пещеры и отыскал несколько пней и древесных стволов. Я начал затаскивать те, что получше внутрь, а потом собрал ветки. Целую груду. И еще я сгреб немного сухой травы и листьев. А потом я установил два рога крестообразно, пристроил рядом еще несколько костей с другой стороны и уложил на них козлиную ногу.
Потом я пошел искать серные камни, которые высекают искры, если их ударить друг о друга. Я нашел два отличных камня и стал тереть их.
Скритч… скритч…
(Он изображает, как трет камни друг о друга) Ну, давай же! Сноп искр… Тигры боятся огня. Ха! Я слышал, как тигрица в глубине пещеры возмущалась:
«Р-р-р-р!»
(Показывает, как зверь угрожающе ощетинивается)
«Ну, и в чем дело? Вы слопали свое грязное отвратительное мясо, так ведь? Сырое, сочащиеся кровью? А я, если не возражаете, свое предпочитаю прожаренным. Не нравится – выкатывайтесь!»
(Показывается, как тигрица съеживается от ужаса)
Женщина должна всегда знать, кто в доме хозяин! Даже если это дикая женщина! Так что я продолжал свое занятие… Скритч… скритч… и еще разок. Давай же! Огонь! Огонь охватил траву, потом листья и пламя занялось: здоровооо!... Мясо стало поджариваться, и тающий жир закапал в огонь…. И густое облако черного дыма поднялось к потолку пещеры…. И поплыло в её глубину. И едва облако достигло тигрицы, она сказала:
«Апчхи!»
(Громкое чихание)
«Вас дым беспокоит? Ну, тогда выметайтесь! И ты тоже, недотигрик!
(Он угрожает тигренку кулаком, а потом показывает, как тигренок испуганно бочком выбегает) Вон!»
И я жарил и жарил, вертел и вертел. Пщщщщ…. Пщщщщ…. Но потом я понял, что мясо не слишком хорошо пахнет.
«Если бы я только мог найти хоть что-нибудь, чтобы приправить еду!»
Эй, точно! Я помню, видел снаружи дикий чеснок.
Я выхожу. Ну, точно! Прямо перед пещерой… Я собираю целую горсть дикого чеснока. Потом я вижу зеленую стрелу… Я дергаю её: «Дикий лук!»
А еще я нашел немного острого перца… Я подбираю острую кость, делаю в мясе несколько надрезов и заполняю их дольками чеснока, луком и перцем. Потом я иду искать соль, потому что иногда в пещерах попадается каменная соль. И я нахожу селитру!
Ну, довольно и этого, хотя, бывает, что селитра оказывается немного горьковатой. Что еще хуже, она иногда может взрываться, если окажется в огне. Но это ерунда. Надо только быть поосторожней.
Я засовываю немного селитры в надрезы на мясе. И немного погодя огонь… блам…блам… Потрескивает. И тигрица:
«Р-р-р-р!»
(Изображает испуганную тигрицу)
«Это мужское дело! Вон из моей кухни!»
Круг за кругом, круг за кругом вращается мясо…. Но теперь от него исходит чистый приятный дымок… И какой аромат! Спустя час, друзья, запах, который исходил от мяса, был божественным.
«Ха-ха, что за еда!»
Я срезаю кусочек мяса.
(Изображает, как он пробует еду) Ам-ням-ням…
«Эй! Это здорово!»
Должно быть, прошли долгие годы с тех пор, как я ел так хорошо в последний раз. Это на самом деле вкусно, нежно, восхитительно.
Я огляделся. Возле меня вертелся тигренок… Он только что вошел и стоял поодаль, облизываясь.
«О, я понял, ты тоже хочешь попробовать! Но тебе вряд ли понравится подобная еда. Ты, правда, хочешь? Ну, смотри!»
(Изображает, как отрезает кусок мяса и бросает его тигру, а тот проглатывает его) Оп-ля!
Тигренок распробовал, проглотил и сказал:
«Р-р-р-р!»
«Вкусно? Понравилось? Да ты невоспитанный малый! Вот лови еще, оп-ля!»
(Снова изображает, как отрезает кусок, бросает его тигренку и тот глотает его)
«Р-р-р-р… Мням-ням… Оооо!»
«Спасибо, спасибо… Да, мой собственный рецепт. Хочешь еще? Поосторожней, если твоя мать узнает, что ты ел такую еду…!»
Я отрезаю чудесный кусок филе:
«Я приберегу это для себя, а всего остального для меня многовато. Вот, держи, забирай всю ногу»
(Изображает, как бросает козлиную ногу тигренку)
Блам… Кусок жаренной туши попал ему прямо по морде и послал его в полет. Он подобрал его и начал таскать по пещере, как пьяный. А потом вернулась тигрица: вот это рык!
«Р-р-р-р…. Что это ты тут ешь?... Это отвратительное сожженное мясо? Ну-ка, иди сюда, дай-ка это мне… Р-р-р-р!»
«Р-р-р-р! Ооооо! Р-р-р-р!»
И кусок мяса случайно попал матери в рот. И она проглотила его. Ей понравилось. «Р-р-р-р! Ам… Р-р-р-р!»- сказала мать.
«Р-р-р-р!.. Ам!» - ответил тигренок.
(Он изображает, как мать и тигренок дерутся за мясо)
Да это ссора!!!
«Хрум… Ам… Ням…»
Что это? Кость? Голая кость! И тогда тигрица повернулась ко мне и говорит:
«Р-р-р-р! Нет ли еще мяса?»
«Эй, это мое!»
(Показывает на кусок мяса, который отрезал для себя)
И когда я ел, тигрица подошла ко мне… Я подумал, что она хочет съесть мое мясо, но на самом деле она пришла облизать мою рану. Что за добрая душа!
Она облизала меня и ушла в свой угол. Она растянулась на земле. Её малыш уже спал, и я скоро заснул крепким сном.
Когда я проснулся утром, тигров как не бывало. Это уже стало привычкой! Я прождал их весь день, но от них не было никаких известий. Они даже не вернулись к ужину. Я слегка занервничал! День спустя они все еще не вернулись!
«И кто будет меня облизывать? Кто будет ухаживать за моей раной? Вы не можете так вот просто бросать людей на произвол судьбы в таком месте!»
Наконец, они вернулись три дня спустя.
«Так-так, теперь нам стоит откровенно поговорить!»
Но я даже слова не мог вымолвить: тигрица вошла в пещеру, неся во рту зверину вдвое больше прежней! Дикий бизон или что-то в этом духе. Я даже не знаю, как это называется!
И тигренок помогал матери нести добычу. Они вошли в пещеру… Уф, боком-боком, словно пьяные… Уф… Они подошли ко мне. Бух...
(Изображает тигрицу, которая кладет мертвое животное перед ним)
Тигрица говорит:
«Ух… Ух…»
(Подражает тигрице, которая задыхается)
И потом:
«Р-р-р-р!»
Как будто хочет сказать: «Приготовь это!»
(Он рвет в отчаянье волосы на себе) Какой кошмар! Никогда не позволяйте тигрице приобретать дурные привычки!
Но извините, тигрица. Боюсь вы меня не так поняли… Не думаете ли вы, что я буду стоять у очага и жариться в этом пекле, пока вы прохлаждаетесь в холодке, а? В кого, по-вашему, я превратился? В домохозяйку?! (Он изображает как тигрица рычит, словно собираясь напасть на него)
«Р-р-р-р!»
«Стойте! Эй, эй… В конце-концов, мы это можем обсудить, так ведь? В чем дело? С каких это пор мы перестали обсуждать наши проблемы? Давайте будем немного диалектичней… Ладно, ладно… Эй! Ладно. Я буду поваром. Я буду готовить. Но вы должны пойти за дровами».
«Р-р-р-р?»
(Изображает тигрицу, которая притворяется, что она е понимает)
«Не изображайте из себя глухую. Вы ведь знаете, что такое дрова! Слушайте, идите наружу…. Видите вон те торчащие предметы? Это дрова. Соберите их все и принесите сюда»
Она и в самом деле пошла. И сразу же принялась за дело, начала собирать древесину – пеньки и стволы деревьев. И уже через полчаса пещера наполовину была полна.
«Эй, ты, тигренок! Приятная жизнь, а? Поглядываем, как другие работают, держа руки в карманах?»
(Поворачивается к зрителям)
У него действительно руки были в карманах! Он втянул когти в подушечки лап и стоял, держа их на черных полосках по бокам.
(Упирает руки в боки) Как будто засунул их в карманы!»
«А ну-ка, давай! За работу! Я скажу тебе, что делать: лук, дикий чеснок, дикий перец, всякие там приправки».
«Р-р-р-р??»
«Ты не знаешь, о чем я говорю? Ну, ладно, я тебе покажу. Смотри, вот лук, вот перец»
Бедный зверь целую вечность ходил туда-сюда со ртом, набитым чесноком, перцем, луком. Ха!.. Даже через 2-3 дня его дыхание было таким сногсшибающим, что мимо него пройти нельзя было! Ну и вонь!
А я весь день провел у костра, жаря мясо. Я обгорел как уголь… Мои подпаленные коленки, мои высушенные яички. Я опалил себе лицо, мои глаза слезились, мои волосы тоже опалились, они стали красными спереди и белыми сзади!
В конце концов, я же не мог готовить мясо, стоя спиной к огню? Ну и что это за жизнь? А тигры? Они поедят, сходят пописают и на боковую. Я вас спрашиваю: что это за жизнь?!
Что бы там ни было, однажды, я почувствовал, что обгорел весь целиком, от макушки до пяток. И я сказал себе: «Хватит! С меня достаточно, я ухожу».
Пока они спали, наевшись до отвала, полупьяные от еды, которую я нарочно наготовил, я пополз к выходу из пещеры. Я почти уже выскочил, почти убежал… когда тигренок проснулся и закричал:
«Р-р-р-р!.. Мама, он убегает!»
Маленький подлый тигриный шпион! Когда-нибудь я голыми руками оторву тебе яйца и зажарю их на ужин для твоей мамы!
Но идет дождь! Неожиданно полил дождь. Я знал, что тигры ужасно боятся воды… Так что я выпрыгнул из пещеры и побежал по склону горы к реке… Я бросился в реку…. И поплыл… плыл…плыл!
Тигры показались в проеме пещеры:
«Р-р-р-р!»
А я ответил:
«Р-р-р-р!»
(Он трансформирует движение пловца в неприличный жест)
Я добрался до противоположного берега реки. Я побежал. Я шел дни, недели, месяцы, два месяца. Не помню, сколько я шел. Я не встретил ни одного дома, ни одной хижины, ни одного селения. Я все время шел через лес. Наконец, я взобрался на небольшой холм и оглядел долину, простирающуюся внизу.
Там лежали крестьянские поля. Я увидел дома далеко внизу…. Деревня… Деревня! С деревенской площадью. А на ней – женщины, дети, мужчины!
«Эй… Люди!»
Я кувырком скатился по склону холма.
«Я спасен, люди! Я живой! Я солдат Четвертой Армии. Я…»
Но едва они увидели меня, они начали вопить:
«Это Смерть! Призрак!»
И они все разбежались по своим маленьким домам. И они заперлись там, забаррикадировали все двери.
«Но почему?.. Что значит – призрак?.. Нет, люди…»
Я прошел мимо стеклянного окна и случайно поймал взглядом свое отражение. Я испугался самого себя: мои волосы были белыми и стояли дыбом. Мое опаленное лицо было красным и черным. Мои глаза были похожи на горящие угли! Я и вправду походил на Смерть!
Я побежал к источнику, я прыгнул в него… Я мылся, я скоблил себя песком с головы до ног. А потом вышел из воды совершенно чистым.
«Люди, выходите! Потрогайте меня… Я живой человек. Из плоти и крови. Теплый… Идите, потрогайте меня… Я не привидение»
Они вышли, поначалу все еще побаиваясь. Несколько мужчин, несколько женщин, несколько детей потрогали меня… И я рассказал свою историю:
(Он очень быстрой скороговоркой рассказывает историю заново)
«Я солдат Четвертой Армии. Я спустился из Манчжурии. Меня подстрелили в Гималаях. Мне попали в ногу, они задели одно мое яичко, второе яичко и, если бы у меня было третье, снесли бы его начисто… Потом три дня гангрены… Он наставил пистолет на меня: «Спасибо, прибереги это для другого раза». Бум. Я заснул. Бум. Пошел дождь и вода, вода. Бум. Я в пещере и тигрица возвращается… утонувший тигренок… И она идет ко мне… Каждый мой волосок встает дыбом… Ха!
Кормление грудью. И я пью, пью её молоко, просто, чтобы осчастливить её. Она поворачивается, там есть еще один детеныш… И этот малый подходит ко мне: бац! Удар!... А потом в следующий раз: уф, огромное животное. И я жарю, жарю, красный спереди, белый сзади! Бух! Мама, он убегает! Я оторву тебе яйца! Р-р-р-р! Вот так я убежал!»
Пока я рассказывал свою историю, они стояли, многозначительно переглядываясь, как будто хотели сказать:
«Бедняга, его мозги пошли погулять… Он, должно быть, здорово напугался, бедный, он спятил…»
И я отвечал:
«Вы не верите мне?»
«Ну да, да, конечно, мы верим. Это нормально пить молоко из тигриных сосков. Всякий пьет молоко из сосков тигрицы! У нас в округе есть люди, которые выросли на тигрином молоке. Иногда можно увидеть, как они идут куда-то. «Куда вы идете?» «Попить молока из тигриного соска». Не говоря уж о жаренном мясе! О.. Как они его любят! О да, тигры настоящие обжоры по части приготовленного мяса! Мы тут фактически открыли столовую, специально для тигров… Они спускаются специально, каждую неделю, чтобы поесть с нами!»
У меня сложилось впечатление, что они слегка навеселе.
В этот момент мы услышали тигриный рык.
«Р-р-р-р!» Мощный рык! На вершине холма показались силуэты двух тигров. Тигрицы и тигренка. Тигренок теперь был почти с маму ростом. Еще бы, месяцы прошли… Только представьте себе, спустя столько времени, они сумели найти меня! Должно быть, я так вонял, что они шли по моему следу…!
«Р-р-р-р!»
Все люди в деревне закричали, завопили:
«Помогите! Тигры!»
И они убежали, попрятались по своим домам.
«Стойте, не убегайте… Это мои друзья. Это те тигры, о которых я рассказывал. Тигренок и тигрица, которая выкормила меня. Выходите, не бойтесь!»
Оба тигра спустились с холма. Топ… топ… топ… И когда они были в 20 ярдах, мать-тигрица начала рычать на меня! Что это был за рев!
«Р-р-р-р! Вот прекрасное вознаграждение за все, что я для тебя сделала, после того, как я спасла тебе жизнь… Р-р-р-р! Я даже лизала тебя! Р-р-р-р! А я не делала этого даже для своего мужа… для члена своего семейства. Р-р-р-р! И ты научил нас есть жаренное мясо. Так что теперь, каждый раз, когда…р-р-р-р… мы едим сырое мясо, мы хотим его выплюнуть… У нас дизентерия… мы болеем уже недели…Р-р-р-р!»
И я отвечал на это:
«Р-р-р-р. Ну и что из этого? Не забудь, что я тоже спасал тебя, когда пил твое молоко, потому что в противном случае, тебя бы разорвало. Р-р-р-р! А как насчет того, что я сам весь изжарился, пока готовил вам мясо, а? И ты, там, веди себя прилично, потому что, даже если ты вырос теперь… »
(Он угрожает кулаком тигренку)
Потом, знаете, как это бывает, когда в семье все любят друг друга… Мы замирились… Я слегка пощекотал её под подбородком… Тигрица меня лизнула… И тигренок дал мне лапу… А я ткнул ему кулаком в нос… И я слегка потаскал его мать за хвост… А потом я подергал её за соски, как ей нравится…
(Поворачивается к людям, запертым в своих домах) Ладно! Ссора закончена. Мы снова заключили мир… Не бойтесь, не бойтесь.
(К тиграм)
«Эй, вам лучше спрятать подальше свои зубы. Вот так. Умммм.
(Он совершенно закрывает зубы губами) Не показывайте их. Амммм. И держите свои когти в лапах. Спрячьте когти подмышки… Ходите на локтях, вот так».
(Он показывает как надо)
Люди начали выходить… кое-кто из них даже погладил тигрицу по голове….
«О, разве она не прелесть…! Уси-сюси-пуси…. И посмотрите на малыша… Пуси-сюси…»
Ну и пошло-поехало - облизывание, щекотание, поглаживание. Потом дети, четверо детей забрались тигрице на спину. И она бродила взад и вперед, словно лошадь. А потом она легла и растянулась. Потом четверо парней схватили тигренка за хвост и начали тянуть его туда-сюда.
(Он изображает тигренка, которого таскают за хвост, при этом он пытается остановиться, вонзая когти в землю)
«Р-р-р-р!»
А я бродил вокруг да около и приглядывал за ним
(Помахивает кулаком) Потому что у тигров долгая память!
Потом они начали играть, кувыркаться, кататься по земле. Видели бы вы их: они играли весь день! С женщинами, с детьми, с собаками, с кошками. Хотя время от времени какая-нибудь кошка пропадала, но никто этого не замечал, потому что в деревне их было много!
Однажды, когда они резвились, мы услышали голос маленького старичка, который бежал с гор и кричал:
«Помогите, люди, помогите! Белые бандиты пришли в мою деревню! Они убивают наших лошадей, они убивают наших коров. Они уносят наших свиней… женщин наших они тоже уносят. Идемте… помогите нам… Возьмитесь за ваши винтовки…»
А люди отвечали:
«Но у нас нет винтовок!»
«Но у нас есть тигры!» - сказал я.
И мы взяли тигров… Топ… топ… бац… бац. Мы поднялись на вершину холма, а затем спустились с другой стороны, к другой деревне. Там были солдаты Чан Кайши. Они стреляли, грабили, убивали.
«Тигры!»
«Р-р-р-р!»
Едва солдаты Чан Кайши увидели наших зверей, услышали их рев, они бросились бежать, потеряв штаны по дороге!
И с тех пор, всякий раз, когда люди Чан Кайши приходили в ближайшую деревню, её жители обычно звали нас на помощь:
«Тигры!»
И мы шли помогать. Иногда нас звали в два различных места одновременно. В нас нуждались повсюду. Нас стали даже заказывать заранее, за неделю вперед. Однажды сразу 12 селений послали за нами… Ну и что нам делать?
«У нас только два тигра… Мы не можем быть везде одновременно… Что делать будем?»
«Поддельные тигры! Мы сделаем поддельных тигров!» - сказал я.
«Что это значит – поддельные?»
Все очень просто. У нас есть образец. Ну и мы сделаем головы из смеси клея и бумаги. Сделаем маски. Просверлим в них дырки для глаз, все как у тигрицы и тигренка, а потом мы сделаем подвижную челюсть. Один человек пойдет внутри, вот так, в голове…сквик… сквик.. сквик… двигая руками… Второй встанет за первым, а третий сзади будет изображать хвост, вот так.
Еще нам нужен кусок желтой ткани. Желтая ткань с черными полосками. И нам нужно хорошенько прикрыть их ноги, потому что шесть ног для одного тигра, это уж слишком.
А еще мы должны научиться рычать, так что сейчас у нас будет урок рычания. Давайте-ка учиться, здесь и сейчас… Все кто хочет быть поддельным тигром. Мы начинаем наши уроки, а тигры будут нашими учителями. Давайте, послушаем, как вы умеете рычать!!
«Р-р-р-р!» - вот так. Теперь еще раз.
(Он поворачивается к одному из крестьян)
«Р-р-р-р!»
«Еще раз!»
«Р-р-р-р!»
«Громче. Слушайте тигренка».
«Р-р-р-р!»
«Еще раз».
«Р-р-р-р!»
«Хором!»
(Он начинает дирижировать, словно оркестром)
«Р-р-р-р!»
Весь день в деревне стоял такой рев, что один бедняга-прохожий, старичок-путешественник был найден к вечеру за стеной, окоченевшим. Он умер от страха. (Изображает замороженный труп, похожий на статую)
И с тех пор, каждый раз, когда солдаты Чан Кайши снова приходили к нам, они видели, они слышали и они ужасались:
«Тигры!!!»
«Р-р-р-р!»
И они уносили ноги, они не останавливались до самого моря. А потом к нам приехал один политический комиссар от Партии. Он аплодировал нам, а потом сказал:
«Отличная работа, отличная работа! Эта выдумка с тиграми экстраординарна. Простой народ обладает богатейшим воображением, изобретательностью и огромным творческим потенциалом. Нигде в мире больше нельзя найти подобные. Отличная работа! Но, тем не менее, теперь вы больше не можете держать тигров у себя. Вы должны отправить их обратно в лес, где они жили раньше»
«Но почему? Мы любим наших тигров… Мы друзья… Мы товарищи… Они нас защищают и нет никакой надобности…»
«Мы не можем позволить этого. Тигры склонны к анархии. Они не понимают основ диалектики. Мы не можем принять их в Партию, а если им нет места в Партии, им нет места среди нас. Они не понимают основ диалектики. Повинуйтесь партии. Отправьте тигров назад в лес».
Ну, мы согласились:
«Ладно, тогда мы отправим их назад в лес».
Но мы не сделали этого. Вместо этого мы поселили их в курятнике. Мы убрали оттуда кур и поселили вместо них тигров. И тигры сидели на насесте, вот так. (Показывает тигров, которые раскачиваются туда-сюда на насесте). А когда партийные бюрократы вернулись, мы уже научили тигров что делать:
«Ку-ка-ре-ку!»
(Подражает пению петуха)
Партийные бюрократы взглянули, почесали в затылке и сказали: «Очевидно, это петушиные тигры». И они ушли.
И это просто здорово, что мы сохранили тигров, потому что совсем немного времени спустя пришли японцы! Тысячи японцев, маленькие парни, по-настоящему злые, с такими кривыми ногами, что их задницы волочились по земле. С огромными мечами, со множеством винтовок. С белыми флагами, с красным кругом восходящего солнца посередине.
«Тигры!!!»
«Р-р-р-р!»
Они сорвали флаги со своих винтовок. И они сорвали флаги со своих шлемов! Остались только флаги на их задницах. Зззуммм… вуууушшшш…. Они разбежались, словно выводок цыплят!
В этот раз к нам приехал новый вождь Партии и сказал:
«Отличная работа, вы правильно поступили, не подчинившись тому партийному комиссару в прошлый раз, потому что он был помимо всего прочего ревизионистом и контрреволюционером. Вы правильно сделали! Вы должны всегда иметь под рукой тигров, когда враги рядом. Но с этого дня, вы в них больше не нуждаетесь. Враги ушли... Верните тигров в лес!»
«Что, опять?»
«Повинуйтесь партии!»
«Это из-за диалектики?»
«Да, конечно!»
«Ладно, все понятно»
Но мы не сделали этого. Мы продолжали держать их в курятнике. И это было правильно, потому что солдаты Чан Кайши вернулись, вооруженные американцами: с артиллерией и танками. И их была тьма-тьмущая. Тысячи и тысячи.
«Тигры!!!»
«Р-р-р-р!»
И их всех словно ветром сдуло! Мы преследовали их до другого берега моря. И больше никаких врагов не было. Вообще никаких.
И однажды снова прибыл вождь Партии. Все руководство, с флагами в руках… И флаги развевались… И они аплодировали нам! Парни из Партии и из Армии. И все наивысшие руководящие кадры. Все они аплодировали и кричали:
«Отличная работа! Отличная работа! Отличная работа! Вы были правы, не подчинившись. Тигр всегда должен оставаться с людьми, потому что он – часть людей, их изобретение. Тигры всегда будут с людьми… в музее… Нет. В зоопарке… Они могут жить там!»
«Что вы имеете в виду – в зоопарке?»
«Повинуйтесь! Они вам больше не нужны. Сейчас нет нужды в тигрице, потому что у нас больше нет врагов. Есть только Народ, Партия и Армия. И Народ, и Партия, и Армия – одно целое. Естественно, у нас есть руководство, потому что, если не иметь руководства, значит, не иметь головы, а если вы не имеете головы, значит, вы не понимаете всю глубину выразительной диалектики, которая определяет линию поведения, которая, естественно, начинается наверху и направляется к основанию, где обсуждаются суждения, выдвинутые верхом, вовсе не потому что власть неквалифицированна, а как своего рода детерминантное и инвариантное уравнение, ибо они используются как сущностная горизонтальная модель -которая так же является вертикальной - тех действий, которые изложены в положениях, приняты в тезисах и которые развиваются в основе, чтобы вернуться в последствии к руководству, но поскольку между основой и руководством всегда существуют позитивные, взаимные отношения демократии…»
«ТИГРЫ!!!» (Он изображает людей, нападающих на партийных вождей)
«Ааааа!»
Конец…
Перевод английского варианта текста Neil-Сказочницы.
Оригинал здесь
