«Мои родители всегда предупреждали гостей, которые приходили к нам на ланч или обед, что это будет весьма шумный опыт общения, поскольку болтовня и гам в нашем доме не замолкали ни на минуту.
На протяжении нескольких лет моя кровать размещалась на месте нашего обеденного стола, и это мне очень даже нравилось. Я действительно находил, что это здорово, то, что у меня нет собственной спальни. По существу моей спальной была столовая, и я выкатывался утром из постели, чтобы установить стол к завтраку».
***
«Очень разрушительный! О, да, очень разрушительный! Какие только глупости я ни вытворял, к примеру, передразнивая учителя, когда он поворачивался к нам спиной. Можно сказать, что я провел больше времени за дверью класса, чем внутри его».
***
«Ребенком я любил смешить людей. Как и многие актеры, я думаю. Самый непослушный мальчишка в классе, который большую часть школьной жизни провел за дверью класса с ободранными руками, не раз получая ремня».
***
«Я не знал, куда мне направить свою энергию. И мои учителя тоже не знали. Я любил школу, но, вероятно, какой-то неправильной любовью. Но однажды, когда я начал играть, я внезапно сфокусировался».
о родителях:
«Есть образы из моего детства, которые запечатлелись навсегда. Воскресенья были самым замечательным временем в ту пору. Мы все время отправлялись куда-нибудь и все время общественным транспортом. В нашем доме не было машины. И те поездки всегда были маленьким путешествием. Иногда это могли быть просто прогулки, которые мы очень любили. Они были не слишком продолжительными и не слишком далекими, потому что наши ноги всегда были короче, чем ноги отца.
Самые лучшие мои воспоминания –прогулки на соседнюю улицу. Там был парк, который казался очень экзотичным. Сейчас, если вы побываете в Марриквилле, вам покажется, что это самый обычный, грустный парк. Но в детстве воображение рисует все в другом свете. Мне, должно быть, было лет шесть, моя мама просто собирала листья с того дерева, и цвета были такими яркими, я до сих пор помню это…Это мои самые любимые воспоминания»
***
«Мои родители не были большими любителями театра, они не обладали никакими познаниями в этой области. Как они могли понять, что это может серьезно заинтересовать меня, я не знаю. Но они увидели это и поддержали. И моей благодарности никогда не будет достаточно».
***
«Они оба оказали мне невероятную поддержку. Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что мой отец делал экстраординарные вещи. Однажды мой отец узнал, что существует кое-что, чему я отдаюсь с всепоглощающей страстью, и он начал делать удивительные вещи. Университет Нового Южного Уэльса каждые два года устраивал распродажу книг, и мой отец отправлялся туда общественным транспортом, закупал картонные коробки книг о драматургии, фильмах и привозил их домой. Это было потрясающе».
***
«Мои родители всегда оказывали мне поддержку. Но они думали, что, вероятно, это был дурацкий выбор карьеры. Потому что немногие люди способны подняться в подобном бизнесе.
Я никогда не думал об этом. Я думал: «О да, это то, чем я хочу заниматься». Но родители смирились. У меня все хорошо, и они горды. И это делает меня счастливым».
***
«Я знаю, как много значит вера для моих родителей, и я испытываю к ним огромную любовь. Мой отец проводит долгие часы, помогая нуждающимся, это побуждает меня быть лучше».
***
(Об отце) «У него был генетический интерес к людям. Но я вижу, что в моей жизни все иначе. Когда я был моложе, думаю, австралийцы больше интересовались друг другом. Конечно, сейчас мы больше озабочены самими собой».
о том, что он еще умеет делать, кроме как играть:
«Я, например, возил сено, под палящими лучами солнца, я там не задержался, это было всего неделю. А еще я продавал фарфор и стеклянную посуду в отделе универмага, и я был кинооператором на местных собачьих бегах!»
***
«Я пять лет работал в бинго-салоне в Марриквилльхолле. Начинал ручным методом – вытаскивал номера из контейнера. А потом наступила технологическая эра, и процесс был компьютеризирован».
***
«Мы с моим другом Биллом Мэзером, с которым вместе работали в театре Нипина, стали настоящими специалистами по шарикам и должен сказать…
Я толкал шары на соревнованиях по боулингу здесь в Новом Южном Уэльсе, и у меня не плохо получалось.
Мы не заработали много денег, но я выигрывал множество вкусностей и мясных блюд по всему Новому Южному Уэльсу».
***
«Мы видели в этом способ заработать деньги. Это кажется абсолютной нелепостью, но мы думали: «Мы молодые парни, мы сможем довольно быстро подняться за счет спорта.
Множество соревнований устраиваются по всей Австралии». Мы думали: «Мы сможем путешествовать и зарабатывать дюжины долларов». Это очень разочаровывающая игра».
***
«Перед тем как поступить в драматическую школу, я продавал страховки. Но не думаю, что это то, чем бы я хотел заниматься. Я часто задаюсь вопросом, что бы я делал, если бы не стал актером и единственное, что мне приходит в голову, это садоводство, пусть даже оно было бы не очень прибыльным занятием».
***
«Только после «SeaChange» моя мама, наконец, перестала твердить, что я не должен был покидать страховую кампанию».
о том, как все начиналось:
"Обычно я пародировал кого-нибудь: "дикий Гарри Батлер" или же "если б я был Джо Уитламом". Так что, полагаю, я направил свои силы по гораздо более творческому пути".
***
"Я любил развлекать. К тому же, как большинство актеров, я был клоуном в классе. Я любил смешить людей.
Полагаю, определяющим моментом было также то, что я был самым младшим ребенком. Я был седьмым, так что мне всегда приходилось бороться за внимание к себе.
Представления, которые я устраивал на день рождения и Рождество, были моими проводниками в театр. Моя семья не была особенно богатой, но мои родители смогли достать для меня абонемент в один необычный театр в Сиднее. Тогда он назывался Нимрод, а сейчас Театр Белвор Стрит. То были довольно известные, резонирующие подмостки в Сиднее, но для ребенка они казались просто огромным волшебным миром.
Как только я увидел их представления, я уже знал, где я хотел бы быть. Я мечтал о возможности однажды играть в этом театре. И я этого достиг".
***
«Эти курсы исполнительского искусства (при Нипинском театре) только что открылись, и я попал на них в самый первый год. Поначалу мне казалось, что я бьюсь головой о кирпичную стену. Но я много времени проводил в маленьком кооперативном театрике, и мало-помалу двери начали приоткрываться».
***
«Эти курсы были не столь шикарны как NIDA, и возможности были ограничены. У нас был железный гараж, в котором мы репетировали. Это вынуждало нас в большой степени использовать свои внутренние ресурсы… и, думаю, это развивало наше воображение самым замечательным способом».
***
«То было интересное время… После выпуска из драматической школы оказываешься среди трущоб западных предместий, о которых никто не слышал.
Это все равно, что биться головой о кирпичную стену. Я заработал немало головной боли, но, в конце концов, было и движение».
о том, что привело его в искусство:
«Это явно не генетическая наследственность. Но когда растешь седьмым, определенно стараешься завоевать внимание: инстинкт выживания, я полагаю.
Другим фактором, который питал мой театральный интерес, было то, что я воспитывался в католичестве, на его церковных ритуалах.
Не думаю, что в этом есть что-то необычное. Последний ребенок, воспитанный на католической вере – не такая уж большая редкость. Я сравниваю себя со своими близкими и нахожу, что больше общего имею с братом, который стал главой семьи. Но сестра, та, что ненамного меня старше по темпераменту абсолютно отличается от меня».
***
"Это просто возможность играть. Да. Это может показаться слишком простым, но так оно и есть. Тут я полагаю себя довольно счастливым человеком.
Конечно, есть еще и вся эта приходящая вычурность и пересуды, но я люблю путешествовать и все остальное.
***
«Актерство для меня - это свобода и возможность играть, вот, что я больше всего люблю. Я чувствую себя очень комфортно играя, неважно где – перед камерой или на сцене. Я чувствую себя намного свободнее в личине персонажа, чем сейчас, в своем собственном обличии, обсуждающим свою работу, что я вообще считаю очень странным делом».
о своих жертвах во имя искусства:
«Была одна постановка, в которой я участвовал, это была пьеса Беркоффа, она называлась «Восток». Специально для нее я побрил голову и проколол ухо, это было 20 лет назад.
Я возвращался с репетиции, ехал на автобусе домой в Марриквилль, где жил в то время с родителями. И мои родители тоже оказались в этом автобусе, они тоже возвращались домой в Марриквилль. И они меня не узнали. А потом пришли в неописуемый ужас, увидев, что я с собой сделал. Все во имя искусства».
***
«Это случилось в 1991 г. в мюзикле «Удар головой».
Это было боевое крещение. На сцене установили душ. Я выходил, раздевался, вставал под душ и начинал распевать.
Я совсем не умею петь, к тому же я был голым, но все же я играл в том самом театре, о котором всегда мечтал».
***
«После драматической школы я довольно много снимался в эпизодических ролях в телесериалах. И это было хорошей закалкой.
Все происходило очень быстро, и, как и для большинства актеров, съемки в этих сериалах стали настоящим адом, поскольку были не только успехи, но зачастую и неудачи. И неудачи довольно болезненные.
Но это нормально. Драматическая школа готовила актеров в большей степени для театра. И редко когда там можно получить знания о методах кинопроизводства. Так что это испытание и ошибка».
***
«Несколько раз я появлялся на сцене (о сериале «Сельская практика»). Пожалуй, самым смущающим был момент, когда я в качестве полицейского заменяю Фрэнка Гилроя. Мой персонаж был самым неподходящим полицейским, которому когда-либо давали значок.
Он был полицейским-мотоциклистом – и кто только придумал этот образ, не знаю - он носил красные носки, которые привлекали внимание местных собак, так что они тянули его с его мотоцикла. И еще там были дети, которые таскали с собой пакетики с мукой, а он думал, что это кокаин.
Увы, это не была длинная роль…»
Далее
